АТЫН - Страница 108

108

ГЛАВА 23

Утром вставать мне совершенно не хотелось. Куда подевалась обычная бодрость? Голова трещит, сушняк, во рту кака. И женщины рядом нет, чтобы сгонять за винишком. Но вставать надо, дел, как обычно, невпроворот. С длинными языками здесь не живут, их сразу отрезают, так что будем надеяться, что ночное приключение и смерть госпожи садистки останется в тайне от эмиссаров повстанцев. Нарядился во все свои ослепительные одежды, привесил на грудь брошку красоты здесь невиданной, перепоясался. Взял в руки свой необыкновенный кинжал и решил всё-таки посмотреть, из сего он сделан и почему Тыгын с него так возбудился. А то ить, ношу для красоты, а может в ножнах лазерный резак, замаскированный под булат, а я ни сном, ни духом. При дневном свете еще раз рассмотрел его. Если исключить всякие красоты в виде тонкой гравировки и самоцветов на ножнах, собственно клинок по форме напоминает кортик, двухлезвийный, ромбовидного сечения. Поверхность тёмно-серая матовая, только заточка блестит. Кортик, значит. В голове забрезжила бронзовая птица, я в детстве был умный мальчик и любил серию "Библиотека приключений", Детгиз, 1958. Никак не мог понять, что такое коленкор. Всё время у мамы спрашивал. И попал в переплёт. Ассоциативная цепочка сделала круг, замкнулась и заискрила. Кортики носят офицеры, прячут матросы, а находят мальчики. Еще раз совсем внимательно посмотрел на него. Гарда, если включить воображение, все-таки была стилизованной птицей с загнутыми кончиками крыльев. В глазу орла сиял граненый бриллиант. Гранёный! Здесь, в степи, я видел только полированные кабошоны. Запомним, пригодится. Покарябал лезвием ноготь – острое, как бритва. Хоть я и не специалист в оружейных сталях, понятно что сделан ножик на совесть. Но меня больше заинтересовал торец рукоятки, как-то его сразу захотелось отвинтить. Насечка просто просила это сделать. Я поднапрягся, покрутил туда-сюда и, наконец, свинтил шляпку. Ручка оказалась съемной трубкой, а собственно хвостовик кинжала – крестообразным ключом. Я повертел находку в руках и завинтил обратно. Ножны ничего нового не добавили в картину мира, неразборные они оказались. Интересно, а Тыгыну я что отдал? Как много вопросов сразу. Теперь в степи – я главный Буратина, осталось найти маленькую железную дверь в стене. Повесил кинжал на пояс и пошел к Улахан Тойону.

Большой Тойон снова изображает из себя умирающего лебедя, опять у него политические эксперименты.

— Заходи, садись, — говорит он, — я не знаю, чем я смогу смыть с себя такой позор. Прими мои извинения за проступок моей сестры.

Интересно, что можно с него стрясти вместо извинений? Пока ничего конструктивного в голову не пришло. Пусть будет должен.

— Твоя сестра была взрослой женщиной и могла отвечать за свои поступки. Но наркотик её погубил. Кстати, люди говорят, что какие-то Старухи ей не давали мужа. Объясни мне кто это?

— Женщина вообще ни за что не может отвечать. За все отвечает старший мужчина Рода. А Старухи… Старухи подбирают пары, тем, кому пора жениться или выходить замуж.

Из речи Тыгына я понял, что дети рождаются только если в паре – оба из Старшего Рода. Все люди из Старших Родов друг другу близкие родственники и их мало. Замысловатые правила выбора женихов и невест возникли не на пустом месте. Понятно, какими соображениями Отец-основатель руководствовался, когда придумал систему перекрестного опыления и во главе этой системы поставил Старух. Не допустить близкородственных браков и тем самым – не допустить вырождения. Но последнее время с этим делом стало кисло. Раньше шаманы обращались к Тэнгри и Отцу-основателю, просили послать свежую кровь. И Тэнгри отвечал на молитвы. Всегда. И присылал людей, потом Вечное Небо перестало откликаться на просьбы, и Старшие Роды пришли к системному кризису – им нужен свежий генетический материал, а взять ее неоткуда. Эта информация давала повод для размышлений – кто, собственно, такие Старшие Рода? На одной планете разные расы? Может такие же чужаки здесь, как и я? Или же Старшие – коренные жители, а остальные – пришлые? Есть еще более фантастическое предположение, что тут дело в генетических модификациях. Проверить можно только практически, а как это сделать я пока не знаю. Я повздыхал, посочувствовал Тыгыну и спросил:

— А как происходило это? Откуда Отец-основатель брал людей? Как они появлялись?

— Не знаю. Это всё мне рассказывал старый шаман Эрчим, он на Урун Хая сидит. Старый совсем, не может ездить. С ним надо говорить.

— Хорошо. Я завтра еду, как и договаривались, на Урун Хая. Только поеду вдоль реки, через аулы. Навещу наших любителей оружия. Послушаю, что люди говорят. Мне нужен будет Ичил, второй шаман, не знаю как его зовут, пятеро бойцов, желательно с Талгатом, Арчах и акын Боокко Борокуоппай

— Хорошо. Я скажу им, чтобы готовились, — скрипит Тыгын,

— Покажи мне свой кинжал, который я тебе подарил, — прошу я его, — это очень важно!

Тыгын вытащил из ножен кортик и протянул мне рукояткой вперед. Я посмотрел на него со всех сторон. Почти точная копия моего, но видно, что это копия. Сталь другая, и рукоятка без секретов. Я вернул Тойону его.

— Спасибо. Пойду я.

Тыгын махнул рукой, типа, вали.

Когда я выходил от Улахан Тойона, то мне навстречу попалась Сайнара.

— Магеллан, здравствуй! — сказала она, — ты почему от меня скрываешься?

— Здравствуй, дорогая, — ответил я, и заметил, что девушка слегка порозовела. — Дела, понимаешь ли, неотложные дела, ни минуты покоя.

— Что такое минута, а? — сразу возбудилась она, — у тебя новая женщина?

108