АТЫН - Страница 161

161

Мне уже здесь ничего не надо, правильно аргументированное хозяйство уже не нуждается в подпорках, да и буколическое единение с природой уже начинает надоедать. Пастушки и пейзанки – это очень хорошо, но начинает появляться оскомина. Еще немного и я потону в этой трясине, соглашусь с тем, что жизнь кочевника легка и приятна, знай, паси овец и тискай девок. Покроюсь плесенью, зарасту мхом. А меня ждут великие дела, долгая дорога домой, неисследованные земли и вообще есть чем заняться.

На рассвете наш караван тронулся в путь, длинной змеёй выполз из кочевья. Глухо бряцают ботала на шеях верблюдов, скрипят колёса телег, на длинном шесте развеваются мои трусы. Пыль столбом, и все видят, что тойон рода Белого Ворона кочует.

ГЛАВА 35

Перемещение с места на место по степным просторам – это уже не ново. Это уже где-то утомительно и ничего нового с точки зрения познания мира, данного нам в ощущениях, нет. Антон Палыч в своей книжке всё подробно написал, более занудного произведения у него нет, и в этом смысле не добавить, ни убавить. Ну, если только приписать на полях "Тиха украинская ночь и редкая птица". Так, в общем, и всё. На пятые сутки мы начали приближаться к месту моего пленения и на далёком горизонте в дымке проявились вершины столбов. Пять Пальцев. У меня даже в недрах груди зашевелилось нечто вроде ностальгии. Ну как же? Первые зуботычины, первые женщины, первые надежды нового мира. Расслабляться было, однако, ещё рано. Меня терзали всевозможные параноидальные настроения, разной степени воспалённности. Я махнул рукой Талгату.

— Талгат, надо по пять человек отослать вперед, охватом справа и слева, посмотреть, нет ли там каких-нибудь неприятностей.

— Да, сейчас пойдем вперёд, проверим.

Мы рванули в горку, я с Талгатом по центру, а пятерки бойцов, соответственно, по сторонам. Пистолетик свой я приготовил, и скакал чуть правее и сзади Талгата. Но ничего страшенного не случилось. Возле источника всё оставалось так же, как и во время нашего отъезда. Никаких новых следов. Я, в темпе проверив входы-выходы возле аула, спешился.

— Ну что, Талгат. Вот наше новое место жительства.

— Зачем тебе здесь? Разве на Ыныыр Хая плохо? Тут воды почти нет. Пасти негде.

— Надо, Талгат, надо. Во-первых, мы должны узнать, почему сюда так стремились коммунары. А во-вторых, вода у нас будет, и, следовательно, всё остальное.

Дальше я ему ничего не стал объяснять. Не его это дело. К тому же, к источнику уже приближался наш караван.

Суета, шум и гомон, извечное начало устройства народа на новом месте. Пришлось мне маленько поорать – лошади и верблюды ломанулись к воде, а мне навоз и конская моча в бассейне совершенно не нужны. Всех разогнать по избам, чтобы не создавали ненужной суеты, кузнеца – в кузню, я со своим выводком – в дом местного старосты, или бая, как кому будет угодно, в общем, кое-как растолкались. Некоторые, не будем показывать пальцем, дикари, как есть дикари. Ни в жисть им не быть цивилизованным народом. Вместо того чтобы разместиться в домах – ставят юрты и нивкакую. Ну и фиг с ними.

Мы с Сайнарой и прислугой быстро распаковались и разложились, а я сразу же ломанулся проверить, где моя водочка, мои стратегические запасы. Все на месте, никто не покусился. Пока девки вычищали и вымывали дом от столетней пыли, я решил обозреть окрестности. Прошлый раз это всё было на бегу, все в суете, так что я о нашем новом пристанище имею самое общее представление. Приятное и, в общем-то, ожидаемое изменение было то, что по склонам холма начала пробиваться трава. Вода всё-таки не исчезала в прорве, а где-то у подножия холма просачивалась. В то место сразу отогнали лошадей. Близился вечер и народ потихоньку начал кучковаться возле бассейна, и я решил пока что вести колхозный образ жизни: женщины готовят еду сразу на всех, соответственно, остальные занимаются хозяйством.

Здесь, возле Пяти Пальцев, несмотря на несносную дневную жару, вечера просто упоительные. И так вот, в совершенно непонятное мгновение начинаешь понимать, что уже настали сумерки самые распоследние и ничего вокруг костра не видать. Только небо, костер и пара-тройка фигур вокруг. И вообще, спать пора. У нас был трудный день. Ненавижу мобильники. Я их и в той жизни ненавидел, а уж тут-то и подавно. Никакой ностальгии, только глухое раздражение. Ну вы понимаете. Только приготовился повернуть кой-кого задом к переду – и на тебе. Вызов. Их сиятельство Улахан Бабай Тойон соизволили, наконец, научиться давить на кнопки. Представляю, каково пришлось Мичилу объяснить про соизволение духов разговаривать через всю Степь. Я, давя глухое раздражение, поговорил с ним, пояснил еще раз, что тут никаких злых духов в коробчонке нет, только добрые светлые и пушистые. Зато Тыгын прояснил ситуацию с восточными соседями. Оказалось, мои предположения верны: Тойон Старшего Рода Красного Стерха бьется, аки лев, но разве может лев убить стаю мух? На два миллиона, примерно, квадратных километров его земель у него в наличии две с половиной тысячи подконтрольных вооруженных формирований. Точно так же, как и любого другого Тойона, но в наших землях мы превентивно выпололи заразу, а другие – нет. Я присоветовал Тыгыну отослать всех желающих заработать медаль и денег на охоту за желтыми повязками на восток, а регулярные части держать недалеко от границы с землями Чёрного Медведя, а еще лучше, сразу заблокировать все мосты через Большую Реку. Я сам себе кажусь таким умным стратегом. Но Тыгын и без меня всё сделал, как надо. Теперь я буду спать спокойно, по крайней мере, внезапно из-за спины не появится отряд комбедовцев. И, напоследок, вымутил у меня телефон для Талгата, а я сам-то протупил. Потом Тыгын захотел поговорить с внучкой. Кошмар, это моя мечта – на вопрос, "как у тебя дела" отвечать обстоятельно, с чувством, с толком, с расстановкой. Минут двадцать. Кое-как отобрал аппарат. Телефон – это зло, однозначно.

161