АТЫН - Страница 94

— Нисколько, — ответил я, — ты же не сказал, что хочешь заработать, а то, что я вам дам, хватит на три дня непрерывной работы. Ты что, меня за дурачка принимаешь?

Пацан, видимо, принимал меня за дурачка, который будет швыряться деньгами, потому что тут же насупился и замолчал. Хе-хе. Он уже посчитал эти деньги своими, и теперь переживает. Ничего, пусть.

Покойный мытарь жил гораздо ближе к центру, нежели будущая вдова казначея. Пацан ткнул пальцем в направлении дома и пробурчал:

— Вот его дом.

— Подожди меня здесь, я сейчас вернусь.

Я зашел во двор, что-то никто меня не встречает. Прошел к дому, покрутился. Постучал в дверь. В доме что-то зашебуршало и дверь приоткрылась.

— Мир вашему дому, эбэ, — я обратился к пожилой женщине, которая высунула нос из двери, — могу ли я говорить с женой уважаемого Нуолана?

— Это я, пусть будет к тебе милостив Тэнгри, незнакомец.

— Я принёс вам недобрую весть эбэ, — в некоторых странах за недобрую весть могут и казнить, но и сейчас видно было, что старушка ко мне любовью не пылала.

— Говори! — сказала она, — у меня и так одни недобрые вести.

— Ваш муж погиб. В Степи была Большая Охота, и его загрызли волки.

Старуха сразу сгорбилась и посерела лицом. Ничего не сказала, закрыла дверь. Из-за двери раздались глухие рыдания. Я быстро пробрался в сад, пока скорбящая вдова оплакивает своего безвременно погибшего супруга, и нашел беседку. Третья дощечка справа оказалась съемной. Я поднял её и засунул руку в щель. Нащупал два мешочка и коробочку. Вытащил всё оттуда, задвинул дощечку на место и в темпе подался на улицу. Рассовал всё добро по карманам и вышел спокойной походкой к мальцу.

— Всё, пошли дальше. Веди меня к дому бывшего казначея Кадыркула.

— Что ты сказал жене мытаря? — вдруг поинтересовался пацан.

— А тебе не всё равно? — пытался осадить его я.

— Как ты вышел, она вывесила знак траура.

— А-а-а. Её муж погиб. Была Большая Охота.

— А ты видел Большую Охоту?

— Видел. Ничего интересного. Мы бились, как боотуры древности, нас было пятеро и мы выстояли. Вокруг нас громоздились кучи убитых волков, но они лезли и лезли на нас. Три дня и три ночи мы махали мечами, пока не убили их всех. От крови волков земля стала красная.

— Ух ты-ы-ы-ы! — малец впечатлился.

Здесь вообще страсть как любят всякие приключенческие повести, несмотря на то, что рассказчики врут безбожно. Но это вроде как закон жанра.

— Где дом? — я спросил пацана, — перестань разевать рот и веди меня!

Дом государственного преступника, вора и наркомана был практически в центре, на проспекте. Надо будет у Тыгына этот домик вымутить после конфискации имущества. Участок обнесён забором, ворота заперты. Говорю своему проводнику:

— Стой здесь, жди меня.

Я постучался в ворота. Тишина. Боятся, значит уважают. Я заколотил по доскам ногой. Тишина. Ну и хрен с вами, золотые рыбки.

Мне пора было возвращаться, а малец еще не поступил ко мне на работу.

— Дранг нах база, мучачо! — сказал я мальцу.

— Что ты сказал? — переспросил пацан.

— Я сказал, можешь идти в свою конуру, оборванец! Это на секретном языке настоящих гринго, которых нынче боятся даже волки! — врать мне никто не запретит. Вдобавок я перепутал гринго и динго.

Но мои слова произвели на парнишку самое неожиданное впечатление

— Ты научишь нас секретному языку гринго? — с надеждой спросил он.

— Научу. Но имей в виду, знать язык гринго – это значит исполнять закон гринго! Слово – это дело! Нет слова без дела, есть дело без слова! Готов ли ты следовать пути гринго?

— Я готов! Мы с пацанами всегда мечтали стать настоящими охотниками на волков!

— Хорошо. Я назначаю вам испытательный срок, потом совет старейшин рассмотрит ваши кандидатуры.

— Кандидатуры – это тоже на секретном языке?

— Да. И не болтай языком. Настоящий гринго молчит и не задает вопросов. Он постигает всё сам.

— Хорошо, господин.

Мы пришли в исходную точку, цветы жизни опять кидали битки об стену. Беспризорники, что ли?

— Ну что, парни, — я выдал им монету, — спасибо вам за помощь. Вы выручили меня и теперь можете ко мне обращаться. Я остановился в доме Улахан Тойона, спросите у стражи, меня позовут.

— А как же учёба? — заволновался мой проводник.

— Сначала испытательный срок, — напомнил я ему.

— А что делать?

— Придёшь ко мне после ужина, я дам задание.

Я пошел в дом, обедать и продолжать свои следственные мероприятия.

На обед, помимо вяленой конины, наконец-то подали настоящую свиную отбивную. С каким наслаждением я её наминал, аж за ушами трещало. Не хватало еще жареной картошечки, кетчупа с консервантами и я чувствовал бы себя на восьмом небе. Кстати, а почему здесь нет пельменей, шашлыка, борща, лапши из пакетиков и квашеной капусты? Беспорядок. Зато салат из редьки хорош.

После обеда, по распорядку дня – тихий час. Это для меня приятная новость. Ну что, можно полежать, чтобы жирок завязался. Я оправился примять подушку часика на полтора-два, чегой-то я утомился, бегаючи по городу. Я примял не только подушку, но и как-то случайно оказавшуюся рядом с ней Дильбэр.

Новый визит в застенки инквизиции мы предприняли после обеда. Я взял с собой коробочку с волшебным белым порошочком, который, по моей идее, должен будет развязать язык преступнику, серебряную бляху с со звездой, в качестве дополнительного аргумента. Где Тыгын набрался привычек наших бонз гонять по проспектам, не соблюдая правил уличного движения, не знаю, но к храму мы приехали быстро. Спустились в подвал, нас сопровождал неприметный такой парнишечка с пустыми глазами и шелковым шнурочком на поясе. Возле камеры оказалось, что оба охранника лежат с перерезанными глотками, а дверь в камеру приоткрыта. Один из бойцов распахнул дверь, у Кадыркула в глотке торчал кусок заточенного железа. Нас сделали, как мальчиков.