АТЫН - Страница 189

189

— Ищи. Я не возражаю. И вообще, все вопросы решайте с Улбахаем, Талгатом и Сайнарой. У меня другие дела. Берите верблюдов, езжайте к Джангылу, бею местности Олом-Кюель. Мастер Земли обещал мне три сотни саженцев плодовых деревьев и винограда. Начинайте перевозить и сажать. На Ыныыр Хая, в лесу, возьмете ещё саженцев и рассадите вокруг аула. А ты, Мастер, сделаешь так, чтобы все наши деревья не погибли. Это то, что касается общественных работ. Потом, распределяйте землю между семьями, начинайте пахать и сеять. Пока я буду всех вас кормить-поить, но впоследствии треть урожая отдадите в общественное пользование. У меня, кроме вас, еще около сотни дармоедов на Ыныыр Хая сидят. Всё, все свободны.

Талгат сказал:

— Улахан Тойон звонил. Требует, чтобы я шел к Хотон Уряху. Там скоро будет лагерь, надо охранять.

— Езжай. Но не забывай, что с той стороны главная опасность для наших земель. Не проворонь, ежели чего, каких-нибудь негодяев. Меня здесь не будет, обороняться некому.

— Хорошо. Я помню всё, чему ты нас учил.

— Где твои отщепенцы, которые патроны расстреляли?

— Пасут овец.

— Хорошо, пусть перевоспитываются. Но, если будет совсем туго, можешь их использовать. Оружие будет у Сайнары.

Талгат ушел. Что-то аж грустно стало. Я спросил у Сайнары:

— А где наш друг Ичил?

— Ичил, — ответила она, — не знаю. Завтракать не приходил.

— Хорошо, дорогая. Я отлучусь ненадолго, по делам. Ты прикажи людям, чтобы выкорчевали сухие деревья в садах. Скоро новые посадим.

— Хорошо, дорогой.

Я прошелся по улицам нашего села, полюбовался на свару между беженцами из-за дома, дошел до бассейна. Ичила нигде не было. Странно. Ну и чёрт с ним. По бабам, наверное, шляется. Я зашел домой и перетряхнул свой рюкзак. Опять в дорогу надо заново собрать. Упаковался и пошел к своему грузовику. Нет времени ждать. Я вроде все стрелки перевел на самоуправление, остались кое-какие мелочи. Надо перед отбытием к родным пенатам закрыть все начатые дела, на тот случай, если я не смогу вернуться.

Чёрт, чёрт, черт! Не стоило мне завязываться на такое количество дел. Можно, конечно, всё бросить и свалить, но как-то это не по мне. Потом совесть будет мучить, это факт. Я-то себя знаю. Завещание какое-то написать, что ли? Девок замуж выдать с хорошим приданым, пацанов на путь истинный наставить. Грехи мои тяжкие.

Из-за заборчика раздался громкий шепот:

— Магеллан! Это я, Ичил!

— О! Ты что там делаешь? — я остановился в великом недоумении.

— Прячусь. Надо тихонько к нашему грузовику идти. У тебя есть что-нибудь покушать?

— От кого ты прячешься?

— От женщин. Не надо было мне в аул заходить. Чуть на части не порвали. Я, кажется, слишком сильный раствор делал. Теперь проходу не дают, вчера чуть на части не порвали. Если бы они межу собой не сцепились, то мне пришлось бы плохо.

— Ладно, давай-ка, двигай. Огородами, огородами, по-пластунски. А ещё лучше, свари себе компенсатор. А то в следующий раз не увернёшься, порвут тебя на части. А ты мне живой пока нужен, — я засмеялся.

А чего не смеяться-то? Без смеха на изрядно потрёпанного, но непобеждённого Ичила смотреть невозможно, в его-то фантастических одеждах. Не знаю, может он специально колдует, но всякий его новый халат превращается в засаленную тряпку буквально в течении двух суток. Это, может, у шаманов форма одежды такая. Но сейчас Ичил вообще красивее огня. Рожа поцарапана, в грязных разводах, порванный халат весь в пыли.

Ичил зашуршал в кустах, пробираясь к околице. Я спокойно прошел напрямик, как раз прямиком к нашему транспорту. Однако, я продолжил свои мысли, не надо пороть горячку. Портал в деревню от меня никуда не денется, но на всякий! всякий пожарный случай надо всё-таки закончить все свои дела здесь. Вдруг портал туда откроется, а обратно нет. Это мерзкий случай, о котором я не хочу даже думать, но думать об этом надо. Обидно, конечно, будет уйти и не вернуться, ведь здесь так хорошо. И столько неисследованного! Я, наверное, генномодифицированный, с птичьими генами, что меня так, совершенно иррационально, тянет назад, к гнезду. Ну ничего, схожу, проведаю, посмотрю одним глазком и вернусь. Как только проверю, всё ли там в порядке и сразу вернусь. Сразу же. Как только. Напевая свою любимую песню "летят перелётные птицы…" я вывез Ичила подальше от женщин, на базу "Учебный центр", пусть передохнет парень. С ним сейчас в людные места соваться никак невозможно. Перед тем, как уехать по своим делам, я сказал ему свои наставления.

— Вот тебе гранаты, Ф-1 называется. Как пользоваться – знаешь. Вот тебе пистолет-пулемет Судаева, как пользоваться, тоже знаешь. Вот тебе патроны. Это на тот случай, что за нашей травкой сунутся совсем ненужные люди. Ну ты понимаешь. Стоит хоть одному человеку узнать, что трава такая есть – нас в покое не оставят вообще никогда. Я не говорю про то, что здесь находится то, о чем тебе талдычил твой учитель, пусть он будет вечно счастлив и дай ему Тэнгри столько здоровья, чтоб не донес. Я вернусь скоро, потом пойдем в мой мир. Посмотришь, как там, если у тебя ещё желание не пропало.

— Хорошо, Магеллан. Я посторожу базу. И траву тоже. Я буду камлать, благодарить духов, за то что они нам помогли. Потом ещё посмотрю, иногда у меня получается. Потом приготовлю хороший раствор, у нас будет дальняя дорога, в пути нам пригодятся лекарства. Езжай и будь спокоен.

Я и поехал, но прежде всего, сходил кое-куда пешком и поставил растяжки. Чисто на всякий случай. Ну вы меня понимаете.

Дальше я начал мотаться по степи и доводить свои дела до логического завершения. Несмотря даже на то, что я ездил воздушным транспортом, времени это заняло много. Ибо в Большой Степи ничего никогда не делается быстро, хоть ты тресни. Начнёшь суетиться, так остатки уважения потеряешь. Все надо делать степенно, с чувством собственного достоинства, соблюдая многочисленные ритуалы и высказывая уважение к другим. Кроме того, перемещаться приходилось ночью, чтобы не пугать народ и не возбуждать ненужные слухи.

189